Русский корпус на Балканах во время Второй мировой войны

Вторая Мировая война означала начало гражданской войны «всех против всех» в Югославии. Сербский народ, находившийся в многонациональной и разнорелигиозной среде Балкан, инстинктивно рассчитывал на помощь «матери России» в своих конфликтах с другими балканскими народами, в том числе с православными болгарами, что порождало немало обид на русских с сербской стороны.

Однако то какова власть будет в этой «матери России» его не слишком интересовала и вскоре выяснилось, что основную его массу мало интересовала судьба русского народа в самой России.

Являясь по своей сути собственником и основывая свое благополучие на домашнем хозяйстве и торговле, сербы традиционно к вопросам идеологии и геополитики относились равнодушно.

Показательно, что основу красных партизан Тито составили в начале городские круги менее подверженные «собственнической психологии» и потому идейно убежденные, тогда как неуспех четников, во многом, объяснялся тем, что масса четников была привязана к интересам своей общины.

В силу этого, русские белоэмигранты, лишенные Родины и домов, особого сочувствия в сербской среде не вызывали, несмотря на сам факт того, что вступление России в Первую Мировую войну во многом было вызвано как раз поддержкой сербов против Австрии и воспринимались как неудачники.

Когда же русские эмигранты взяли оружие в руки, они стали вызывать в сербской среде уже открытую неприязнь, как «зарвавшиеся чужаки». Сербы воспринимали русских, как своего рода чужое племя, которое может быть им союзным, а может и неприятельским.

Сами воспоминания русских белоэмигрантов об их жизни в королевской Югославии, как например, из подшивок журнала «Наши вести», показывали, что русской белоэмиграции, пришлось пережить куда большее разочарование в Югославии.Согласно воспоминаниям белоэмигрантов, им пришлось столкнутся с противодействием не только коммунистов, но и куда более влиятельной югославской бюрократии, и то, не столько хорватской, сколько сербской, ибо, главным образом, белоэмиграция поселилась на сербских землях.

Эта бюрократия, видя в русских конкурентов в борьбе за должности (эта тема всегда была болезненной в Югославии) согласно «воспоминаниям из «Наших вестей», поощряла и сербский шовинизм против русских, и то как раз против них как русских,а не как против противников Советской России.

Разумеется, русская белоэмиграция в целом к самом королю Александру относилась с признательностью и в Сербии тогда был центр Русского общевоинского союза, который насчитывал 40 000 членов и имел шесть европейских и один дальневосточный отделы, как и военноморской союз и представительства в Австралии, Бразилии и США.

Генерал Врангель, когда создавал свой Российский общевоинский союз, хотел превратить его в подобие армии, и как раз его 4-й отдел, охватывавший территорию Югославии и Греции, представлял основную силу этого союза.

Понятно, что для Франции и Великобритании существование силы, желавшей восстановить их былого политического противника — Россию, было неприемлемо и они оказывали давление на Белград с целью ограничить самостоятельность русской белой эмиграции, мешавшей своими вооруженными операциями в Советской России британским и французским политикам заручиться поддержкой Советской России против усилившейся Германии.

В силу этого, планы РОВС о создании будущего плацдарма борьбы против Советской России, пошли крахом, не столько благодаря тогда маловлиятельным коммунистам, сколько благодаря сербской бюрократии.

Предоставлению русским земли на Косово ради создания Русского пограничного корпуса, согласно воспоминаниям русских белоэмигрантов, предотвратила как раз сербская бюрократии и в конце концов, русские эмигранты в конце 20-х- начале 30-х годов, стали массово из Югославии эмигрировать во Францию, в США, и, наконец в Парагвай, где они куда быстрее были приняты на госслужбу, нежели в Сербии.

В данном случае Сербия возвращалась к временам османского владычества, когда основным мерилом в обществе становились племенные интересы. Русские вне зависимости от своих убеждений, в силу своей многочисленности и общего высокого образования просто не могли быть поглощенными подобной племенной средой, тем более, что последняя сразу же оказалась охваченной волной кровавых столкновений.

Никакого иного выхода, кроме самоорганизации и вооружения у русских просто в таких условиях не оставалось.

Главным союзником русской белой эмиграции согласно воспоминаниям ветеранов этого корпуса были вооруженные формирования созданного немцами правительства Сербии во главе с бывшим военным министром Югославии генералом Миланом Недичем - достаточно известным военным теоретиком королевской армии, отличившегося в годы Первой Мировой войны.

Однако у Милана Недича в распоряжение имелись лишь относительно небольшие силы Сербской державной стражи (Српске државне страже) и Сербской пограничной стражи (Српске граничне страже), а также «Сербский добровольческий корпус», созданный руководителем праворадикального "югославского" движения "Збор" Дмитрием Летичем и отряды четников воеводы Косты Печанца, героя Первой Мировой Войны.

Основная же масса сербов прямо или косвенно поддерживали четническое движение полковника разведуправления Генерального штаба королевской армии Драголюба Михайловича, организовавшего в мае 1941-го года на горном хребте Равна Гора в горах Сувобора в Сербии "Штаб четнических отрядов армии Югославии (Команду Четничких одреда Југословенске војске)" и находившегося в подчинении королевского правительства Югославии в Лондоне.

Четники в данном случае не желали никаких соглашений с командованием Русского охранного корпуса как раз в силу указаний из Лондона, и потому его личный состав, как и состав летичевского СДК, рассматривали как неприятеля.

В данном случае сербский крестьянин в глазах русской белой эмиграции показал себя хоть и не сторонником революционных идей подобно русскому крестьянину, но исключительно ксенофобским, так что русским белоэмигрантам и не могло придти в головы попытаться установить с четниками какой-либо союз.

В дальнейшем, после того как четникам Михайловича пришлось отступать в одних колоннах с частями Русского корпуса как и частями «Сербского добровольческого корпуса», былые разногласия были сняты и тот же Дмитрий Летич планировал создание «югославского правительства» в Словении желая объединить как свои силы, так и четников с «антикоммунистическими» силами словенцев и хорватов, однако его смерть в автокатастрофе помешало этим планам.

В результате, представители русской белоэмиграции (то есть той ее части, которая, сохранив старые принципы ее и осталась, ибо те, кто пошел на сотрудничество с советской властью, белой эмиграцией считаться уже не могли) в здравом уме вступать в ряды четников не могли.

Подрывать немецкие поезда, получая с британских самолетов оружие и продукты, дабы в рядах четников способствовать победе Красной армии, ни один белогвардеец просто не мог.


Подробно история Русского корпуса описана в книге Русский корпус на Балканах

Автор: публицист Олег Валецкий